Мой граф - Страница 91

Перед тем как начали произносить тосты, Пиппа сидела на стуле рядом с Марсией, своей золовкой и дорогой подругой, обе баюкали на коленях младенцев. Три месяца назад Марсия произвела на свет второго прекрасного ребенка, еще одну дочку. Первую звали Кэролайн, в честь матери Марсии, что было вполне уместно, так как у обеих были одинаковые белокурые волосы. Сейчас малышке было два годика, и она ни на шаг не отходила от своего дяди Роберта, который в эту минуту носил ее на плечах. Новорожденную назвали Сюзанной в честь покойной матери Дункана. У малышки Сьюзи были отцовские темные волосики и мамины яркие голубые глазки.

Хотя Пиппа и Марсия встречались в детстве, настоящая дружба между ними зародилась только после того, как Пиппа вошла в семью Брейди. И теперь, когда обе стали молодыми мамами, они были неразлучны всякий раз, когда встречались на семейных сборах.

Марсия крикнула своему мужу Дункану, который раскачивал их сынишку Джо на качелях так, что носки визжащего мальчика с каждым толчком вперед доставали до листьев на ветках каштана.

– Дорогой, не так высоко! Вспомни, что Джо уже полакомился песочными коржиками, которые Элис привезла из Бэллибрука… ведь мы же хотим, чтобы они остались у него в животике! – Она повернулась к Пиппе и прошептала: – Честно говоря, я считаю, что отцовство было придумано исключительно для того, чтобы наши мужчины могли снова побыть мальчишками.

Их звонкий смех зазвенел, взмыл в небо, на котором сквозь редеющие серые тучи уже проглядывали пятна голубого.

Сегодняшняя радость была вполне заслуженной, но на пути к ней не все было гладко. Пиппа с Грегори приехали в Париж, чтобы найти месье Перро, и с ними – мама, дабы побыть подальше от Жабы и напомнить себе, что она все еще способна на приключения. Месье Перро сразу же предложил Пиппе обучение, к ее огромному удивлению. Мама оставалась несколько месяцев, обследуя Париж и во многом возвращая себе свое прежнее «я», но затем вернулась в Пламтри к своему знакомому, комфортному существованию. Вскоре после этого пришла новость о смерти дяди Берти, омрачив скорбью их безоблачную парижскую жизнь.

Пиппа и Грегори отправились в Пламтри на похороны дяди Берти. В своем завещании он, как и обещал, оставил театры Пиппе, но она приняла меры, чтобы переписать их на маму, леди Грэм – и только на леди Грэм, – в этом Пиппа была непреклонна. Жаба не будет иметь слова в управлении театрами, и Грегори сопроводил это предписание обещанием быстрого и грубого возмездия в случае, если Трикл попытается обойти закон.

Трикл поднял вой и даже устроил небольшой скандал, но мама покопалась в себе, вытащила на свет божий былую смелую и дерзкую актрису и заявила своему мужу, что ему придется подыскать себе другой дом. Она намерена вести дела по высшему классу, а его персона ни в малейшей степени не ассоциируется ни с элегантностью, ни с аристократизмом.

Пиппа улыбнулась, вспомнив мамино каменное лицо и прямую, как шомпол, спину. Она простерла руку, царственная и прекрасная, как леди Макбет.

– Прочь, мерзкая Жаба!

Пиппа еще никогда так не гордилась ею.

Мистер Трикл раздулся, как то самое земноводное, которое напоминал, и издал отвратительные квакающие звуки, каких, собственно, от него и ждали. Час спустя он упаковал свои вещички, и последнее, что слышала Пиппа, это что он пристроился к лорду Хоторну личным помощником.

Скатертью дорога!

Она с нежной гордостью посмотрела на маму, которая вместо того, чтобы носить старые выброшенные театральные костюмы, облачалась теперь исключительно в наряды, сшитые по последней парижской моде, и все благодаря леди Брейди, каждый сезон присылающей маме новые, изготовленные на заказ платья.

Мистер Доусон уже никогда не будет таким, как раньше, но он теперь член семьи. Он обожает маму и слегка увлечен ею, что мама находит лестным. Еще никогда ни один джентльмен не относился к ней с таким уважением, хотя Грегори и лорд Брейди каждый день состязались с мистером Доусоном за право называться самым галантным, самым искренним почитателем красоты и таланта леди Грэм.

Да, Пиппа очень довольна, что ее мама наконец-то обрела свое призвание… и свой голос.

После того как лакей обошел всех членов семьи и гостей, вновь до краев наполняя их бокалы шампанским, пришло время для очередного тоста. И вновь энергичный голос свекра попросил минуточку внимания.

Пиппа подалась вперед, не желая пропустить ни единого слова.

– Сегодняшний день – особенный, – начал лорд Брейди. Леди Брейди подошла к нему и взяла его за руку. – Мы с моей дорогой супругой счастливы видеть всех вас, наших любимых родных и друзей, собравшихся на это замечательное торжество. – Он с нежностью посмотрел на леди Брейди, вторую маму, которая приняла Пиппу в семью с распростертыми объятиями, потом любящими глазами оглядел толпу и начал чествовать каждого члена этого веселого собрания.

– Я вижу своих мальчиков, Роберта и Питера, отличных парней, которые…

При упоминании имени Питера Пиппа взглянула на Грегори. Он поднял свой бокал в сторону среднего брата, а тот сделал то же самое и широко улыбнулся. Этот безмолвный диалог доставил ей глубокое удовлетворение. Братья помирились, хвала небесам. Теперь между ними все хорошо.

Слушая тосты и поздравления, Пиппа размышляла, как пришел к ним этот прекрасный день. Путь к обретению истинной любви был не прост. Годы и годы у них с Грегори ушли на то, чтобы понять истину, которую дядюшка Берти знал всегда: они созданы друг для друга.

И хотя время от времени у них случаются размолвки – две волевые и творческие натуры не могут ведь всегда и во всем соглашаться? – их жизнь невероятно насыщенна.